До выборов президента Турции остаётся чуть менее недели. 14 мая станет ясно, сможет ли остаться у власти Реджеп Тайип Эрдоган, который правит страной больше 20 лет (из них девять лет — на посту президента). Опросы показывают, что доли избирателей, готовых поддержать действующего президента и оппозиционного кандидата, в обоих случаях превышают 40 процентов. Позиции правящей партии и её лидера пошатнули рекордная инфляция и землетрясение. «Настоящее Время» разбиралось, как идёт предвыборная борьба в Турции и чего жители ждут от её исхода.
Несколько дней назад жители Турции получили SMS-сообщения, в которых говорилось, что в следующем месяце им не нужно платить за отопление. Предположив, что таким образом власти — то есть правящая Партия справедливости и развития (Adalet ve Kalkınma Partisi, АKP) — пытаются заручиться поддержкой избирателей накануне выборов, многие пользователи соцсетей напомнили в комментариях, что на дворе май и как минимум отопление в Турции сейчас уже ни к чему.
14 мая голосование покажет, смог ли действующий глава государства Реджеп Тайип Эрдоган сохранить поддержку населения. На прошлых выборах, по официальным данным, он набрал 52,5 процента. Данные последних опросов различаются — в зависимости от источника.
Так, согласно данным одного из крупнейших изданий в Турции, онлайн-газеты Hürriyet (изначально считалась оппозиционной, но в последние годы контроль над ней перешёл к сторонникам AKP), по состоянию на 2 мая ни один из кандидатов не набирает более 50 процентов, необходимых для победы. У Эрдогана, правда, шансы выше — 48,6 процента. У главного оппозиционного кандидата, Кемаля Кылычдароглу, лидера Народно-республиканской партии (CHP), — 44,1 процента; у Мухаррема Индже («Партия отечества», она же Memleket Partisi) — скромные 4,3 процента; у четвёртого кандидата, лидера правого националистического блока ATA ittifakı («Союз отца») Синана Огана, известного критикой Запада, — всего три процента.
Другие опросы, проведённые независимой SER-AR (компанией, специализирующейся на политических исследованиях), от 3 мая показывают, что популярнее оппозиция: у Кылычдароглу — 52,7 процента, у Эрдогана — 44,3 процента, у Индже — 1,4 процента, у Огана — 1,6 процента.
ВЫБОРЫ ПОСЛЕ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЯ
Позиции правящей партии и её лидера накануне выборов сильно пошатнули сразу два фактора. Первый — последствия крупнейшего землетрясения на юге Турции, от которого 6 февраля пострадали сразу 11 провинций. По последним данным, жертвами трагедии стали 50,7 тысячи человек, в целом последствия затронули 15,7 млн человек. Часть из них были вынуждены покинуть зону бедствия и перебрались к родственникам.
В адрес властей страны звучали обвинения в том, что они не справились с организацией и проведением спасательной операции. Как рассказывали её участники, с которыми поговорило «Настоящее Время», спасательная операция в некоторых местах началась с задержкой в три дня, люди оставались под завалами без помощи часами и сутками, а были те, к кому она так и не пришла. В ответ на шквал критики власти сначала отключили Twitter — именно там публиковались видео с места катастрофы, в которых родственники тех, кто остался под обломками домов, просили отправить к ним технику и спасателей. Следом Эрдоган выступил с публичным заявлением, признав, что операция прошла не так, как хотелось бы.
Гюзель, чьи родные приехали к ней и её мужу в Измир из разрушенного Адыямана, говорит, что землетрясение изменило отношение к Эрдогану не только среди тех, кто пережил катастрофу, но и в обществе в целом: «Почти у каждого в Турции в зоне бедствия оказались или родственники, или знакомые, или друзья. И то, что власти оказались неподготовленными и не смогли помочь своим гражданам, заставило людей пересмотреть свой взгляд на AKP».
При этом Гюзель и её родственники опасаются, что проголосовать переехавшие из зоны бедствия не смогут. Дело в том, что они живут на новом месте без регистрации. По официальным данным, из-за землетрясения в другие города и регионы переехали 3,3 миллиона человек, из них зарегистрироваться по новому месту жительства смогли 1,5 миллиона. Власти в конце апреля заявили, что проблем с участием в выборах у тех, кто покинул зону бедствия, быть не должно, однако не уточнили, идёт речь обо всех избирателях или только о тех, кто зарегистрировался.
На практике те, кто оказался на птичьих правах в домах у своих друзей и родных (как семья двоюродной сестры Гюзель, которая временно живёт на даче под Измиром), на новом месте голосовать не могут. По словам Гюзель, её родным необходимо вернуться в свой разрушенный город и постараться найти школу (если она уцелела), где должен быть организован избирательный участок. Понятных инструкций, куда идти и где брать информацию, ни центральные власти, ни власти пострадавших провинций не дают.
Кроме того, люди не могут добраться до разрушенных городов и сёл, даже если у них есть на это деньги (многие потеряли при землетрясении всё или почти всё имущество). Купить билет на самолёт не получается — эту проблему обсуждают в соцсетях уже несколько недель. «Турецкие авиалинии» (49 процентов принадлежит государству) не продают билеты на рейсы, например, в Хатай, откуда приехали родственники Гюзель. При этом сами самолёты продолжают летать, сообщают пользователи, и публикуют фотографии пустых салонов.
РОСТ ЦЕН НА ЛУК НА 600 ПРОЦЕНТОВ
Второй фактор, влияющий на настроения избирателей, — состояние экономики страны. Официальные данные Турецкого статистического института говорят, что цены за год выросли в два раза — на 105 процентов. Однако жители Турции, с которыми поговорила корреспондентка «Настоящего Времени», считают, что в реальности ситуация гораздо хуже.
«Цены меняются каждый день. Вчера в супермаркете мы не смогли купить помидоры, потому что старый ценник уже был недействителен, а новый ещё не определили. Растущей инфляцией пользуются для наживы — владельцы частных магазинчиков или те, кто продаёт свои товары на базаре, называют теперь цену, о которой раньше даже речь бы не шла. Пучок лука стоит вместо двух лир пятнадцать», — говорит Джемаль, офисный работник из Стамбула.
Цены на лук этой весной вызвали в Турции отдельное возмущение. Без него немыслимо представить традиционную кухню, в среднем на человека в год уходит по 21 кг лука, подсчитали в турецком Союзе сельскохозяйственных палат. Там же выяснили, что за год цена на лук выросла на 600 процентов — то есть если прошлой весной один килограмм стоил четыре-пять лир, то сейчас цена достигла вопиющих, на взгляд покупателей, 30 лир за килограмм (около 1,5 доллара). В ответ на критику Реджеп Эрдоган заявил, что его избиратели не променяют своего лидера «ни на лук, ни на картошку» (тогда оппозиционно настроенные пользователи бросились перечислять, в обмен на какие именно продукты готовы расстаться с действующим главой государства, включая вариант «за кусок хлеба»).
Одновременно с ценами на еду стремительно поднимаются и цены на жильё. Официальные данные говорят о том, что они выросли «всего» в два с половиной раза — индекс цен на жильё за февраль (последний из опубликованных) увеличился на 140 процентов. Примерно на столько же, по подсчётам властей, выросли цены на аренду: например, в Стамбуле — на 140 процентов. И это несмотря на действующее законодательство: оно определяет порог, выше которого арендодатели не могут повысить стоимость проживания, — до июля 2023 года он составляет 25 процентов.
На практике же за год цены на покупку и аренду квартир стали «космическими», говорят собеседники «Настоящего Времени» из разных городов. «Если в конце прошлого года я смогла снять двухкомнатную квартиру в центре Измира за три тысячи лир (около 150 долларов. — Ред.), и это считалось хорошим вариантом, то сейчас в том же районе однокомнатная квартира стоит уже 10 тысяч лир (более 500 долларов. — Ред.). Моя зарплата не растёт такими темпами. Снять квартиру людям со средними доходами сейчас просто нереально: хорошей считалась зарплата 10–12 тысяч лир. Её сейчас хватит или на еду, или на жильё», — говорит Туба, учительница старшей школы в Измире.
В провале турецкой экономики и в том, что жизнь больше не по карману среднестатистическому гражданину, оппозиция и её сторонники обвиняют правящую AKP и Эрдогана. Как подчеркивают противники нынешнего лидера, у него есть привычка решать вопрос инфляции не экономическими мерами, а с помощью увольнения глав Центробанка — за два года он отправил в отставку уже трёх. Последним стал Саит Эрдал Динчер в январе 2022 года: по сведениям СМИ, Эрдогана не устроили данные по росту цен, которые тот опубликовал, — 36 процентов в декабре 2021 года, что на тот момент было почти 20-летним рекордом.
Что касается позиции правящей партии и самого Эрдогана, то они предпочитают не комментировать состояние турецкой экономики. Вместо этого власти пытаются разыграть «карту путча»: их основной посыл сегодня заключается в том, что победа оппозиции будет означать: госпереворот, который был предотвращён в июле 2016 года, удался. По словам Эрдогана, смены власти ждут как террористы в тюрьмах, так и те, кто сбежал за границу. Кроме того, оппозиция сведёт на нет все достижения страны за последние 20 лет, уверен действующий президент.
В противовес этому нынешний лидер предлагает жителям сохранить «климат доверия и стабильности». При котором у молодёжи, в частности, будет собственное жильё: через соцсети Эрдоган пообещал, что правительство сделает для этого всё возможное с помощью программы «Мой первый дом, моя первая земля».
Именно этот пункт сейчас активно обсуждает новое поколение избирателей: молодые люди до 30 лет пишут о том, что при нынешних ценах непонятно, какое будущее у них может быть. «Если ещё пять лет назад можно было купить квартиру за 300 тысяч лир (около 15 тысяч долларов. — Ред.), то сейчас эта же жилплощадь стоит три миллиона лир (около 150 тысяч долларов. — Ред.). Моему сыну 23 года, и он не понимает, зачем вообще учиться и получать образование, если ты всё равно, сколько бы ни работал, не сможешь позволить себе ни содержать семью, ни собственное жильё, ни даже автомобиль. Подержанная Toyota 10 лет назад стоила 20 тысяч лир. Сейчас — 200 тысяч», — говорит Айше, сотрудница фабрики в Стамбуле.
ЧТО ОБЕЩАЕТ ОППОЗИЦИЯ — И ЧЕМ ОТВЕЧАЕТ ЭРДОГАН
Диалог между оппозицией и правящей партией идёт через публичные выступления. Несмотря на многочисленные призывы Кемаля Кылычдароглу провести открытые дебаты в прямом эфире между ним и Эрдоганом, турецкий лидер предпочитает не отвечать на них и критиковать соперника, называя его, например, «бай-бай Кемаль» (в турецком языке «бай» означает «господин»; «бай-бай» — от английского bye-bye, «до свидания»).
В отсутствие дебатов в ход идёт открытая агитация на митингах. Обе стороны провели свои мероприятия в одном из главных оппозиционно настроенных городов, Измире. Первый митинг правящей AKP прошёл 29 апреля на набережной. В Сети сразу стали появляться сообщения о том, что официальные фото с толпами сторонников Эрдогана могут быть результатом фотомонтажа. Кроме того, сообщалось, что среди присутствующих были сотрудники госструктур, которых заставило пойти на митинг начальство под угрозой увольнения. Следом Эрдоган выступил перед избирателями в Анкаре, где пообещал «с Божьей помощью уничтожить оппозицию».
Кемаль Кылычдароглу на ответном митинге в Измире пообещал «вновь вывести Турцию к свету» и «восстановить турецкую демократию». Фотографии и видео заполненной людьми двухкилометровой набережной появились в турецких и мировых СМИ, сообщалось, что поддержать Кылычдароглу пришло больше людей, чем на концерт Таркана. (В сентябре 2022 года, когда самый популярный артист страны приехал выступить на главном празднике Измира — 100-летии со дня освобождения от греческой оккупации, — на площади собралось около миллиона человек.)
Кемаль, инженер из Стамбула, говорит, что впервые за долгое время люди в его окружении серьёзно верят в победу оппозиции. В глаза бросается и активная агитация на улицах — баннеры, реклама, в том числе на транспорте. Кемаль обращает внимание на такой пункт программы оппозиции (он заявлен как один из важнейших), как проблема беженцев в Турции — речь идёт, в частности, о тех, кто приехал из Сирии. «Сирийцы, получившие в последние годы гражданство и перебравшиеся в Турцию, вызывают раздражение, — заявляет Кемаль. — Все знают, что, раздавая турецкие паспорта, Эрдоган пытался обеспечить себе голоса новоявленных избирателей. Поскольку лояльность старых — а это всегда было 30–40 процентов населения — он успел растерять».
Кылычдароглу, в частности, во время предвыборной кампании пообещал запретить продажу жилой недвижимости покупателям-иностранцам — как минимум на пять лет, пока цены не упадут. Он также собирается отменить «оскорбительную для турецких граждан систему», которая предусматривает налоговые льготы для граждан других стран, покупающих жильё в Турции.
Насколько эти нововведения в случае победы оппозиции затронут интересы россиян, которых в Турции немало (и которые тоже активно приобретают в стране недвижимость), пока неясно. Сам оппозиционный кандидат пытается придерживаться умеренной риторики в отношении России. Он, с одной стороны, заявил, что отношения с Москвой будут строиться на «предсказуемости, достоинстве и уважении», однако добавил, что новое правительство будет исходить из интересов Турции. И не позволит, чтобы его представителей «заставили ждать у дверей»: таким образом Кылычдароглу напомнил о том, как Эрдогану в марте 2020 года пришлось две минуты ждать аудиенции у Путина.
В целом оппозиционная коалиция на этот раз смогла объединить шесть турецких партий, включая националистов («Хорошую партию»), консерваторов («Партию счастья»), Демократическую партию, Партию демократии и прогресса, Партию будущего и Республиканскую народную партию.
Один из тех, кто отказался сесть за стол переговоров с оппозиционными партиями, — Мухаррем Индже, который выдвинул собственную кандидатуру на президентских выборах. Теперь политика, проигравшего в 2018 году выборы Эрдогану, обвиняют в том, что он «ставленник» ПСР, а его основная задача — оттянуть голоса у Кылычдароглу. Пользователи турецких соцсетей и аналитики обращают внимание, что вместо того, чтобы критиковать правящую партию и её лидера, Индже сосредоточился на главном оппозиционном кандидате. Например, он поддержал линию правящей партии и обвинил Кылычдароглу в связях с FETO (Fethullahçı Terör Örgütü) — так турецкие власти называют «Движение Гюллена», используя в его названии слова «террористическая организация» и возлагая на него ответственность за путч в 2016 году. «Кылычдароглу — новый партнёр FETO», — заявил Индже.
Четвёртый кандидат, который имеет шанс набрать, по данным разных опросов, от полутора процента до трёх процентов голосов, — Синан Оган, политик азербайджанского происхождения (знающий также русский язык). Он выступает за взвешенные отношения с США и Западом и за территориальную целостность Сирии.
Согласно действующему законодательству, для победы один из кандидатов в президенты Турции должен набрать больше 50 процентов голосов. Если никто из них не сможет этого сделать, между лидерами голосования состоится второй тур — он намечен на 28 мая.